Пришло письмо от И.Д. Она все сражается с Б.Л и за свои деньги. Мне, наверное, не стоило называть сумму гонорара за редактуру, не будучи к этому уполномоченным. Борис сказал, что у нас, например, не всякий корректор пойдет на работу, где ему предложат двести рублей за печатный лист, — это почасовая ставка нью-йоркских уборщиц, как пометила в своем "невыдуманном" романе И.Д. Бедная, пока мы переписывались и она готовила свою звуковую книгу, ее 30-листный роман, заявленный как начало многотомной эпопеи "опыта жизни" автора, грозит оказаться никому не нужным: время меняется стремительно.
26 июля, вторник. Устроил себе выходной день. Среди прочего, после понедельника, с невероятной кучей расстройств, связанных в основном с эгоизмом наших преподавателей, которые просто безумеют, когда дело касается их детей и родственников, надо было взять некий тайм-аут, чтобы все это обдумать. Лучше всего это можно сделать в машине, когда проведешь часов шесть за рулем. Боже мой, какие разные мысли приходят в голову на дороге!
Вообще, почему я пишу этот дневник? Боязнь, что не ухвачусь за литературу, боязнь неизбежной паузы, которая возникает между сочинениями? А, собственно, почему такой огромный и подробный дневник написал Теляковский? Думаю, он понимал, что его служебное положение директора конторы императорских театров, этот ярко освященный перекресток, через который не только проходят сотни, тысячи людей, включая знаменитостей от культуры и первых лиц государства, но в сценических событиях которого отпечатывается время, эпоха, есть особое место, где соединяются в обширные воды текущие обычно по отдельности ручьи и речки, и само это место призывает наблюдать и записывать. Впрочем — что здесь скромничать? — так же и я понимаю свое служебное положение.
Из прошедшего не записал поразительную схватку с тремя героями нашего времени, в которых это время отразилось с особой наглядностью. На 15 тысяч оштрафовали институт представители экологической милиции за то, что мы, по разрешению инстанций, вырубили несколько деревьев вдоль ограды, однако не закрыли — это наш живчик Владимир Ефимович! — порубочный билет. Но все крутилось еще и вокруг сломанного бурей в пятницу дерева. Мы, оказывается, обязаны были дождаться представителя каких-то органов, который должен был подписать акт! Я с удовольствием, мстительно вписываю имя некой Инны Сергеевны Булановой из департамента природопользования и охраны окружающей среды, которая тупо и корыстно — может быть, эти экологические ведомства так же, как и ГАИ, отчитываются суммами штрафов и цифрами правонарушений? — отстаивала интересы бюрократии и ничего больше, а также двух экологических милиционеров, Геннадия Владимировича Королева и Эдуарда Викторовича Савельева. Вам, ребятки — здоровым, сытым, внутренне наглым и не желающим ничего слышать, чтобы, не дай Бог, не допустить до собственной души человеческую суть происшедшего, — лучше бы гоняться за ворами и жуликами, застраивающими сельхозугодья и водоохранные зоны вредными промпредприятиями, в крайнем случае — за угонщиками автомашин. Ждать, чтобы подписать акт! А сломанное дерево в это время висит над тротуаром Тверского бульвара и того и гляди окончательно рухнет на троллейбусные провода! Из своего тихого, ничего не понимающего в жизни писательского далека я шлю вам свое фэ и недружественное пожелание чаще самим попадать в так свойственные нашему времени бюрократические мясорубки!
Но, кажется, я слишком увлекся часто бурлящим в душе возмущением разнообразными препонами нашей работе. Итак, сел в машину, уехал в Сопово. По дороге заезжал в Ногинск, повидать Вадима, который уже много лет работает там акушером-геникологом. Вспомнили о покойном Ю.М., погоревали. Вадим говорит об огромном росте выявляемых у рожениц ВИЧ-инфекции и сифилиса.
А в Сопово все совершенно замечательно, так мне хотелось бы пожить здесь. Обнинск, как некая неизбежная предопределенность, мне уже надоел. Совсем другая атмосфера, воздух, знакомая мне с детства мебель, которую я туда свез и забыл, нет атмосферы общежития, просторно. Здравствуй, шкаф! В отличие от обнинского дома, который поднят почти на полтора метра, здесь все практически на земле. Осыпается красная смородина, кусты которой посадила еще Юля. Инструменты, так напоминающие мне о Юрии. Именно сюда надо бы возить B.C., ей уже тяжело подниматься по лестницам, но другая, переполненная Горьковская, дорога, на час дольше ехать. На обратном пути купил у старух на рокаде лисичек на 120 рублей. "Если бы была нормальная пенсия, разве бы я бегала весь день по лесу…"
Приехал, пришлось вызывать скорую — у B.C. 39.
Прочел фантастический рассказ Чудаковой из подаренной ею книжки. Может возникнуть претензии к некой стерильности языка, но как фантастический рассказ очень хорош. Во-первых, совершенно мужской и, во-вторых, с собственным, ярким и оригинальным содержанием. Длина жизни определяется не только временем, но и пространством.
27 июля, среда. Я, все еще под впечатлением слишком высокой оценки этюда одного из абитуриентов, залез в папку переводчиков и обнаружил, что попунктная расшифровка баллов отсутствует. Пришлось отсылать работы преподавателю и просить все доделать. Тут-то и возникла у меня мысль: насколько труднее при высоком балле маневрировать и аргументировать оценку. Здесь все легче проверить.
В седьмом часу стали собираться гости на клуб Рыжкова. Народа было много, потому что гостем стал министр культуры Александр Сергеевич Соколов. Была Доронина, Примаков, Абалкин, Бессмертных, Ганичев, ректор РГСУ Жуков, Тарануха, Шатров, Шебаршин. Сидел за столом рядом с Леонидом Ивановичем, разговорились, и я был поражен, как много он читает и знает. Не уверен, что столько читают современной литературы все наши профессора
Выступление Соколова, в моей записной книжке.
28 июля, четверг. После энергокризиса в Москве, естественно, пытаются отыграться на потребителе. В институт принесли новый договор со статьями, которые предусматривают в одностороннем порядке прекращение договора этим самым Мосэнерго и рассмотрение всех споров в "карманном" отраслевом суде. Мы задумались, как бы снизить потребление электричества. Возможно, придется переводить работу прачечной на дневные часы.
Сегодня же разбирались с некоторыми претензиями кафе "Пушкинское" проложить через нашу территорию газовую магистраль. Есть, конечно, и более сложные пути ее проведения, но и более дорогие. Сулят какие-то небольшие деньги, но испохабят, как я понимаю, весь двор. Буду противиться, как могу. Единственный вариант — оплата проектных работ нашей собственной линии электропередач. Нервов мне эта ситуация потреплет. Один из владельцев кафе, говорят, Эрнест. Но теперь на противоположной стороне Тверского бульвара строят еще целый комплекс, включающий и объекты питания, так будет дешевле варить, жарить и горячей водой мыть посуду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});